ТАРКОВСКИЙ АНДРЕЙ АРСЕНЬЕВИЧ

(1932 – 1986)
кинорежиссер

Фильм «Андрей Рублев» Тарковский Андрей Арсеньевич снимал в 1965 – 1966 годах. Часть съемок шла в Пскове.

Из воспоминаний директора фильма «Андрей Рублев» Огородниковой Тамары Георгиевны:

«Нашествие мы снимали во Пскове, и там нужно было 300-350 лошадей. Ипподромовских мы достали 90 и бросили клич всем колхозам окрестным, они прислали своих лошадей - конечно, не верховых, а ломовых. Но мы их всех поместили на второй план, поэтому получилось ощущение большого количества лошадей в бою.

- Что снималось во Пскове?

- Нашествие татар, битва; натурный эпизод в церкви перед пыткой Патрикея. Потом вблизи Пскова, под Изборском, мы построили вход в храм, который горел; там же была построена стена: огромный макет, а дальше – все настоящее. Печорский монастырь. Вот эпизод, где гуси летят, - это уже у стены Печорского монастыря...

- Вы собирались работать с ним дальше?

- Конечно. Когда мы снимали «Рублева», приехали во Псков, он мне сказал: «Тамара Георгиевна, я вас прошу, читайте Лема. Следующую картину мы будем делать «Солярис»...

- А каким он был человеком в работе?

- Интеллигентным прежде всего. И для меня еще удивительно мужественным. Знаю, что он переживает сомнения или боль. Но он ничего не показывал, был очень терпелив.

Вот у нас был такой случай. Мы ехали на съемки во Псков, сразу после Октябрьских праздников. И как раз 5 ноября позвонил в группу директор объединения и сказал, что погиб Евгений Урбанский. Он знал, что у нас сложные съемки – нашествие, сами понимаете, - и просил быть очень осторожными. На праздничные дни мы уезжали в Москву, а 9-го был назначен съемочный день, и мы возвращались в машине: я, звукооператор И. Зеленцова, второй режиссер И. Попов и Андрей Арсеньевич. Проезжаем мимо конюшен, где стояли лошади. Андрей Арсеньевич выходит из машины. Ипподромовских лошадей надо было выгуливать каждый день, а тут несколько дней праздников они стояли невыгулянные. И вдруг я вижу: озеро, камыши (туда татары должны были падать) и едет Андрей Арсеньевич верхом; лошадь красивая, черная. Не успела я оглянуться, как слышу – топот, лошадь мчится. Андрея Арсеньевича она сбросила, но нога застряла в стремени, и его тащит головой по валунам. И когда она взлетела на пригорок, нога из стремени выскочила и мы все бросились к Андрею, а он: «Ничего, не волнуйтесь: все в порядке». Я говорю: «Андрей Арсеньевич, умоляю, в машину и в медпункт». Но он встал и пошел на съемочную площадку – представляете?.. Но через пять минут вернулся бледный, и мы повезли его. И когда в медпункте сняли сапог, оказалось, что икра у него пробита копытом. Дней десять он лежал – больной, избитый, измученный, но не стонал: даже работал, читал.

- В одном из вариантов «Зеркала» есть эпизод на ипподроме, воспоминание, как лошадь понесла, - наверное, этот случай?

- Конечно. Но он сказал: «Я все равно на эту лошадь сяду». И мучил меня этим, но он действительно на нее сел.

И вот этот случай меня поразил: чтобы в человеке, таком маленьком, тщедушном даже, была такая сила и такое терпение!».

Использованная литература:

• Псковский биографический словарь. – Псков, 2002. – 529 с.

• Туровская М.И. Семь с половиной, или Фильмы Андрея Тарковского / М. Туровская – М., 1991. – 255 с.: ил.