ЛЕСКОВ НИКОЛАЙ СЕМЕНОВИЧ

(1831 - 1895)

Н.С.Лесков пришел в литературу уже сложившимся тридцатилетним человеком. Его жизненный опыт накоплялся в общении с людьми из различных областей России, людьми самых разных занятий и преимущественно непривилегированных слоев населения. Это позволило писателю обратить внимание русской публики на те группы населения, в которые "до него никто не всматривался" (М.Горький).
Летом 1863 года Лесков по поручению Министерства просвещения поехал в Ригу для изучения жизни раскольников, по дороге он заехал в Псков с целью "уяснения религиозного духа" старообрядцев, которых в городе жило более двухсот человек, а в губернии около шести тысяч. Свои наблюдения и впечатления он обобщил в статьях "С людьми древлего благочестия" ("Библиотека для чтения". 1863. № 11; 1864. № 9), одна из них так и называется - "Псков".
Лесков был талантливым публицистом. В самом начале его творческой деятельности способности молодого писателя были отмечены в "Современнике", хотя он сотрудничал во враждебной знаменитому журналу "Северной пчеле". Статья "Псков" дает представление о том, какие грани его творческого дара обеспечили писателю репутацию талантливого журналиста. Хотя статья написана по частному и конкретному поводу, в ней отразились взгляды Лескова на многие интересовавшие его проблемы и особенности его идеологической позиции; в ней сказывается и его человеческая добросовестность, и особая гражданская активность, и демократизм. Подробность и основательная проработанность школьного - и шире - образовательного вопроса старообрядцев свидетельствуют о глубоком внимании писателя к проблемам современной ему российской жизни. Даже стиль статьи выдает самобытность таланта Лескова: он в мелочах быта умел разглядеть отражение серьезных проблем.
Писатель узнал о существовании двух раскольничьих школ в Пскове: "в доме купца Пыляева" и "на берегу реки Псковы..., обращенная впоследствии под солдатскую музыкантскую школу", обе за 20 лет до его приезда были разорены. Он беседовал с выпускниками и "мастерицами" (учительницами), читал книги, по которым училась современная ему молодежь, и смотрел буквари. Все это убедило его в скудости образования псковских старообрядцев: "Учили азбучке, цифирю, арифметике, часослову, да петь по цолям, да и только". В результате о пастве одного из раскольничьих "батек" писатель говорит так: "встретил невежество поражающее, становящее в тупик и преисполняющее глубокого сожаления к этим людям, бродящим с непроницаемою повязкою на помутившихся от поклонного кивания глазах".
Ход рассуждений писателя свидетельствует о стремлении к объективности в изучении любого явления. Фактически обвинив саму власть в недоброжелательности псковских старообрядцев к ней, он отмечает и внутренние причины невежества старообрядцев. "Раскольники вообще очень любят вздыхать и жаловаться на свое невежество, ставя это, разумеется, в прямую вину правительству и духовенству господствующей церкви; но в сущности и у самих их не замечается ревности к образованию своих детей... Раскольник... желает выбрать из массы научных знаний... те, которые бы дали молодому поколению средства быть поспособнее к ловкому обделыванию дел с людьми современного развития, но самого человеческого развития раскольник боится более страшного суда..."

В целом в статье Лескова рисуется облик невежественных, замкнутых в своей темноте людей, не способных к самостоятельному общинному правлению и стремящихся только к материальному благополучию, причем достижение его ограничивается опять же их человеческой неразвитостью. Например, орган покупается "для мебели", потому что за долг взять было больше нечего, а играть на нем не только не умеют, но и не хотят, и не считают возможным. О домах раскольничьих аристократов сказано, что в них "барские претензии и мещанское безвкусие, чистота показных покоев и нечисть жилой закуты". Впрочем, грязь в жилище не являлась отличительной чертой старообрядческого быта; например, гостиница в городе характеризуется как "прегадкая", лакеи в ней "обсчитывают не хуже берлинских кельнеров, а клопы точно вишни владимирские".
Обращаясь к общим впечатлениям, Лесков пишет: "Семейный быт псковских беспоповцев... ничем не отличается от рядового быта купечества и мещанства. То же гомерическое невежество, скопидомство, скряжничество, суеверный фанатизм и крепость в отеческих преданиях, разврат и семейный деспотизм". Но о деспотизме автор статьи оговаривается, что он слабее, чем в православной семье, поскольку женщина признается здесь "посестрием", и ей дана некоторая самостоятельность: она подруга, а не жена, не крепостное лицо. Кроме того, раскольницы в Пскове грамотнее, чем их сожители, этим они заслуживают уважение, поскольку в расколе грамотность почитается.
Что касается вопроса о браке, "...у псковичей взгляд на брак выработался гораздо чище, чем у самих поморцев". Они поняли, что "человек, открыто живущий с женщиной и заботящийся о семье, недостоин никакого ограничения в своих правах и что, напротив, такое житье естественно и законно. Словом, начали признавать брачную жизнь нравственною..." В этом псковичи отличаются от своих соседей - рижан.
Лесков с удовольствием описывает взгляды псковских раскольников на брак. Из собственного опыта и из окружающей жизни он вынес убеждение в необходимости нравственных усилий человека для построения хорошей семьи. Так же, как многие его современники (Достоевский, Толстой), Лесков осознавал семейную жизнь в буржуазном индивидуалистическом обществе как исполненную многих проблем. В его творчестве широко представлена тема семейного неблагополучия ("Некуда", "На ножах", "Обойденные", "Захудалый род"), а также даны образцы патриархальной семьи, живущей в согласии и любви ("Соборяне"). Возможно, воззрения на брак, сложившиеся в среде псковских старообрядцев, способствовали формированию собственного взгляда Лескова и, во всяком случае, ему импонировали. Это же можно сказать и об общем мнении Лескова по поводу женской эмансипации: "женщина тоже человек". Убедиться в этой нехитрой мысли писателю, возможно, помогли среди прочего и наблюдения над псковскими раскольниками.
Одним из результатов поездки стала запись и публикация народной песни "Как шел старец по дорожке". Для самого Лескова отрадным впечатлением от пребывания в Пскове стало обнаружение "между книжным хламом" староверческих книгохранилищ трех потаенных книжек заграничной церковнославянской печати ("Это старая книга страстей Христовых, напечатанная в 1873 году во Львове, и два тома сочинений инока Павла"); им отведен в очерке специальный раздел "Редкие книги потаенной староверческой литературы в Пскове".
Книги, особенно старые, Лесков всегда любил и собирал их. Но обнаруженная в Пскове - апокрифические рассказы о Христовых страстях - была ему особенно дорога воспоминаниями детства. За 20 лет до приезда в Псков Лесков зачитывался ею, и впечатление было настолько сильным, а книга настолько редкой, что автор рад случаю привести выписки из "Страстей Христовых". Это книга для домашнего чтения старообрядцев: "легендарность, эффективность и подробность... не может не прельщать умом... народа...". Но Лесков считает это интересным чтением для любого человека: "в ней интересно все". Восторженная оценка книги, выразительной по своей наивности и живописности повествования, выявляет еще одну сторону натуры Лескова: его способность без всякой меры увлекаться. Эта черта трагически отразилась на судьбе писателя. Но это уже совсем другой сюжет.

Н.С.Лесков встречался в Пскове с В.Н.Хмелинским. Хмелинский - купец, старообрядец; женился на М.П. Яковлевой, которой от отца достался каменный дом на углу Рижской и Конной улиц на Завеличье. Он перестроил его, устроив со стороны улицы Конной старообрядческую моленную. Лесков называл Хмелинского Метернихом «Древняго благочестия», человеком здравомыслящим, большим ревнителем раскола и другом властей.
«Хмелинский у всех и в чести, и в милости, и в силе, и даже в славе. У раскольников он столп, за который все стараются держаться. Отец его много пострадал за веру… Сын идет дорогою своего отца».
Н.С.Лесков.

В староверческих книгохранилищах Н. Лесковым было обнаружено три потаенных книжки церковнославянской печати («Старая книга страстей Христовых… и два тома сочинений инока Павла»); им отведен специальный раздел в очерке «Редкие книги потаенной староверческой литературы в Пскове».